АМС |
| ТИТУЛ | КАРТА САЙТА | СТАТЬИ | НАШИ ФАЙЛЫ | СПРАВКИ |
© Н. Ширяева, 2014
Далеко не всем известно имя Константина Михайловича Лакина, который живёт среди нас, ходит по улицам Томска, и прохожим невдомёк, что он – талантливый музыкант, фанатично преданный своему делу. Внешне Константин Михайлович спокойный, медлительный, молчаливый человек, но его музыка всегда выразительна. Она порой глубоко задумчивая, сосредоточенная, но нередко эмоциональная, яркая. Как только он садится за фортепиано, от внешней медлительности не остаётся и следа: его игра всегда уверенна, экспрессивна, вдохновенна…
Творческий путь музыканта не был гладким и безмятежным. Родился К. Лакин в 1940 году. Его предки – выходцы с Украины – носили фамилию Лако, его «малая родина» – город Тобольск, и, что символично, – улица Алябьева. Родители Константина были художники. А отец оказался, к тому же, и музыкально одарённым: в детстве, прошедшем в деревне Венгерово (Омской области), он самостоятельно научился играть на скрипке, неведомо как очутившейся у них в доме. И когда он играл, в слушателях недостатка не было – собиралась вся деревня!
Осенью 1943 года Михаил Филиппович Лакин погиб в бою под Воронежем…
В семье остались мама, бабушка и маленький Костя. Галина Леонтьевна (мать) долгое время работала преподавателем рисования в педагогическом училище и, по мере возможности, занималась образованием и воспитанием сына. Самым ярким воспоминанием детства, по словам Константина Михайловича, был день Победы: «…мама прибежала днём домой с работы, а я стоял на крыльце в рубашонке. 9 мая был день солнечный, она схватила меня и давай подбрасывать: «Костюшка, война закончилась!» Я ничего понять не могу – как это – война закончилась? Ведь я знал только войну, все пять лет было голодно, холодно, пусто… (мать потом так и не вышла замуж. Полагаю, из-за меня, ведь она была женщина красивая и талантливая). Вскоре у нас собрались гости – мамины сослуживцы. Все сидели, пели песни, было и весело, и горько».
В 1947 году Костя пошёл сразу в две школы: общеобразовательную и музыкальную. В семье была трофейная немецкая гармошка, и он подбирал на ней мелодии военных лет. Кроме того, в тобольском педагогическом училище стояло старенькое пианино, и Костя «тренькал» на нём те же мелодии и даже пытался импровизировать. Когда ему исполнилось восемь лет, небольшая семья Лакиных отправилась в Томск, где можно было квалифицированно обучаться музыке, поскольку в городе имелось музыкальное училище.
Костя Лакин был ребёнком, который рано взрослел. Ни в Томске, ни – ранее – в Тобольске, он не ограничивался лишь занятиями в двух школах. Возвращаясь к детским годам, Константин Михайлович вспоминает о своей учёбе в детской музыкальной школе (тогда она было единственной в Томске, позднее её назвали Детская музыкальная школа № 1): размещалась школа в том же здании, что и музыкальное училище (ныне – проспект Ленина, 99): «…так что мы, школьники, ходили и «шныряли» между студентами и преподавателями училища».
Константин Михайлович вспоминает, как ему повезло с тем, что его определили в класс преподавателя Юлии Адольфовны Билевич, которая была уже «…довольно старенькая, но очень бодрая, энергичная. Она начала занятия со мной с постановки рук (в тобольской ДМШ мне руку не поставили). Юлия Адольфовна сказала: «Костик, положи правую руку на крышку рояля. Теперь округляя её, представь, что держишь в ней яблоко». Я представил. Она взяла ластик, положила ластик мне на руку и сказала: «А теперь пробегись пальцами, как будто ты играешь гаммы, но чтобы резиночка не упала».
Два года спустя Юлия Адольфовна ушла из жизни. Талантливому и чуткому мальчику было страшно её терять, он тогда горько плакал. Но жизнь есть жизнь, и нужно было продолжать учёбу. Мать Кости, Галина Леонтьевна, начала осаду другой преподавательницы – Ольги Абрамовны Котляревской. Почему «осаду»? По воспоминаниям Константина Михайловича, О. А. Котляровская долго не хотела его брать в класс и говорила матери, что пианистом он не станет, поскольку всё играет по – своему, с ним трудно, он – типичный композитор. И она как в воду глядела: Костя стал композитором…
К. М. Лакин рассказывает: «…Ольга Абрамовна всё-таки взяла меня, и я очень многим ей обязан. Я занимался с ней долго: окончил школу на «отлично», а потом она продолжала заниматься со мной в училище, в результате чего я довольно прилично до сих пор владею фортепиано. Когда я учился в консерватории, то подрабатывал там концертмейстером на кафедре народных инструментов. Я помню, как она говорила: «У меня два любимых ученика: Эдичка и Костенька». («Эдичка» – Эдисон Денисов, имя которого присвоено Томскому училищу (ныне – колледжу) в 1999 году).
Среди других педагогов ДМШ тёплые воспоминания у Константина Михайловича остались о Лидии Николаевне Козловской, которая, будучи певицей, вела в школе музыкальную грамоту и сольфеджио. По последнему предмету он развивался «гигантскими скачками», быстро научился слушать и распознавать аккорды, интервалы и лады, музыкальные диктанты писал лучше всех в группе.
Во время учебе в ДМШ Костя не только играл заданные ему пьесы, но и при случае импровизировал, «развлекаясь» за фортепиано в перерывах между уроками и даже пробовал сочинять. Среди ранних его сочинений – детские пьесы: «Лунный вальс», «Бабушкина полька», однако самым интересным для Кости Лакина была организация музыкальных спектаклей, которые ставились у него дома или в помещении общеобразовательной школы, где стояло пианино. Костя с друзьями устраивал передвижной кукольный театр и во время представления озвучивал действия импровизациями, изображая то погони, то бури, то кораблекрушения. К сожалению, в ту пору ни импровизация, ни сочинение не поощрялись. Но в 1955 году Константин поступает в музыкальное училище, где его склонность к сочинительству не осталось незамеченной…
В Томском музыкальном училище на Константина Михайловича Лакина обратил внимание преподаватель музыкально-теоретических дисциплин Евгений Николаевич Корчинский, а также друзья-сокурсники, среди которых была и автор настоящего повествования. В то время Евгений Николаевич считался в училище «ходячей энциклопедией», преподавателем-универсалом: он мог по одной показанной ему странице партитуры определить, какому произведению она принадлежит, помнил огромное количество дат и имён, тональные планы многих сочинений, мог при необходимости подменить преподавателя по любому музыкально-теоретическому и даже общеобразовательному предмету (вплоть до литературы и математики). Имея богатый опыт музыковеда, Е. Н. Корчинский, уже будучи немолодым человеком, экстерном за три года закончил Ленинградскую консерваторию, затем аспирантуру, и в последствии уехал по приглашению преподавать в Уральскую (Свердловскую) консерваторию.
Занимаясь с Е. Н. Корчинским, Костя планомерно овладевал законами музыкальной композиции, воспитывал в себе необходимую для композитора дисциплину музыкального мышления, а что касается фантазии, этим его щедро наградила матушка природа. Среди первых ценителей музыкальных способностей К. Лакина были не только преподаватели, но и, как уже упоминалась, сокурсники, которые поражались, когда во время перемен Костя садился за рояль. Кроме своих импровизаций, он мог свободно, по слуху играть с полной гармонизацией и фактурой довольно сложную музыку. Это была и пятая симфония А. Дворжака, и пятая симфония П. И. Чайковского (не только фрагменты, но иногда целиком части), не говоря уж о более простых (как правило, фортепианных) пьесах П. И. Чайковского, Э. Грига, В. Моцарта и других композиторов.
Трудоспособность Константина Лакина в годы учёбы в училище поражала: два первых курса он совмещал с учёбой в последних классах общеобразовательной школы, а за третий год пребывания в училище освоил материал третьего и четвертого курсов. Таким образом, учебная программа была пройдена им за три года вместо положенных четырёх лет. При этом, Костя всегда был скромным, не «выпячивался», тихо, незаметно для других занимался композицией, фортепиано, никогда из своих достижений не устраивал «шоу», не любил демонстрировать свои успехи. Исключением становилась лишь музыка для новогодних капустников, написанная и оркестрованная им, исходя из скромных возможностей училищного оркестра-ансамбля, где использовались самые невероятные сочетания: наряду с симфоническим составом струнных, духовых и фортепиано, в нем были аккордеон, домры, балалайка и другие инструменты.
Такой музыкой для капустника стали опера «Любовь теоретика или Тайны альтерированной субдоминанты» и кантата «Серенький козлик». Студенты, участвовавшие в постановке оперы, с большим воодушевлением и эмоциональным подъёмом готовили спектакль, проходивший всегда с большим успехом. Он ставился трижды (два раза – уже в 70-е годы).
Ох, уж, эти годы юности! В них перемешано всё: серьёзное и смешное, рассудительное и бесшабашное, невольное подражательство и самобытность, восторженное ликование и пессимизм… И в жизни Кости бывало всякое: то он упорно сидит за фортепиано, занимаясь сочинением, то бегает на лыжах по окрестностям Томска, то мчится кататься на лодке. Однажды Костя, находясь в лодке с другом, чуть не утонул, так как их неожиданно застала гроза, лодка перевернулась, и ребят едва спасли рыбаки. Судьба уберегла его от гибели, вероятно для того, чтобы он посвятил свою жизнь музыкальному творчеству. А оно, к тому моменту, уверенно развивалось, обретая характерные «лакинские» черты: это, прежде всего, синтез философской углубленности и «смакования» красочности гармоний, тихий восторг от красоты пейзажных образов и зловещее звучание «роковых» мотивов, сочетание русского колорита и европейских приёмов музыкального развития.
Кроме того, у К. Лакина намечалась явная склонность к меланхолическим образам. Казалось бы, так можно охарактеризовать стиль многих композиторов, но в музыке Лакина отсутствует банальность, нет «избитых» интонаций и мотивов, всё самобытно. Образы природы воссозданы тонко и точно (недаром он – сын художников). Эта тяга к поэтическому воплощению природы в музыке постепенно усиливалась и в последующие годы, во время учёбы в Казанской консерватории, и далее – на протяжении всей жизни!..
Обучаясь в Томском музыкальном училище (в конце 50-х годов), К. М. Лакин сочинил несколько песен, прелюдий и пьесу для фортепиано «Утро». Дипломной работой стала сюита для струнного квартета, состоящая из четырех частей: I. Преамбула (ре мажор); II. Вальс (ми минор); III. Ноктюрн (ре минор); IV. Финал (соль минор). Если обратить внимание на название частей этого цикла, то можно догадаться о романтической образной его направленности.
Интересно, что тональное соотношение соседних частей создаёт ощутимый контраст, и это придаёт композиции своеобразную динамику. Самый яркий контраст – между III и IV частями. Несмотря на то, что жанры вальса и ноктюрна (II и III части сюиты) восходят к западноевропейской традиции, финал сюиты сугубо русский: в нём основной музыкальной темой стал напев русской народной песни «Ах, утушка моя луговая».
Закончив с красным дипломом (за три года) музыкальное училище, К. М. Лакин в 1958 году поступает в Казанскую государственную консерваторию в класс профессора Альберта Семёновича Лемана, о котором вспоминает с большим уважением и теплотой. У этого педагога в своё время обучались такие известные музыканты как С. Губайдуллина и О. Лундстрем…
Альберт Семёнович был очень интересным и далеко не простым, не однозначным человеком. По словам К. М. Лакина «…он был соткан из тайн. Это не просто мой педагог по композиции, это – период моей жизни…» Природа наградила Альберта Семёновича не только музыкальным, педагогическим талантом, но и артистизмом. Далее композитор, вспоминая, делиться впечатлениями от его уроков: «…тебя может охватить экстаз от его приподнятой речи, ты с восторгом соглашаешься с ним внутренне и просто глядишь ему в рот … Он – талантливый человек, а всякий талант – это жизнь, жизнь живая, к которой тянет всякого живого…».
На смену томскому периоду, пришёл казанский, консерваторский, где появились новые друзья. Это, вероятно, возымело весьма благотворное действие, как всегда бывает с людьми искусства. И, естественно, природа, к которой людям, глубоко чувствующим, невозможно относиться равнодушно или просто созерцательно, распахивала перед ними свои горизонты. Вот так описывает К. Лакин свои впечатления от природы средней полосы России: «…всё было знакомо как русскому и, в то же время, чуждо как сибиряку… Небо было надо мною чистое, прозрачное, с голубоватыми дымками лесов на горизонте, с паутинками, летающими в хорошую погоду в воздухе, солнце, неясно, глухо и немного печально светившее мне, освещающее город каким-то призрачным светом… Скоро зима, неведомая мне зима… Я бродил по городу, впитывал красоту окружающую, думал о другом городе, о близком мне до боли и бесконечно далёком Томске».
Не после подобных ли прогулок рождались замыслы музыки «Поэмы для скрипки и фортепиано», 1-го струнного квартета, первой редакции 1-го виолончельного концерта? Всё может быть! По-видимому, эти прогулки, увлечение романтической поэзией Генри Лонгфелло, стихотворениями Эмиля Верхарна, такими как «Осенний ветер», пробудили у начинающего композитора желание сочинить фортепианную пьесу с тем же названием… И позднее, когда А. С. Леман задал ему написать сюиту, эта пьеса стала её составной частью, а цикл получил название «Маленькая сюита». Этот цикл состоит из четырёх пьес: «На реке», «Осенний ветер», «Вечером», «Постлюдия». В последней пьесе автор «хотел передать «ощущение осени» в душе человека». В результате получилась музыка, напоминающая спокойную, печальную, чистую песню…
Согласно известной истине, удача всегда окрыляет. Ещё по окончании второго курса консерватории, К. Лакину посчастливилось общаться с Д. Д. Шостаковичем, который в то время присутствовал на пленуме Союза композиторов Татарстана. Приехал он не один, а во главе группы композиторов и музыковедов от Союза композиторов СССР. Как вспоминает Константин Михайлович «…консерватория тогда встала во фрунт! Ещё бы, Сам Шостакович приехал!». Но известный всему миру композитор оказался простым и доброжелательным в общении с преподавателями и студентами: со всеми поздоровался за руку, спросил, как зовут, и, несмотря на нездоровый, усталый вид, был на концерте, где исполнялись произведения композиторов Татарии.
К. Лакин представил свой первый струнный квартет. После исполнения сочинений состоялось обстоятельное обсуждение, на котором Шостакович высказывал свои замечания и давал советы. По поводу квартета К. Лакина он высказывался одобрительно, сделав замечание по поводу «недочёта технического характера», но тут же отметил удачную III часть (где был использован русский фольклор), а в заключение сказал: «Студент Лакин – несомненно, человек талантливый, и за всю жизнь, наверное, напишет немало интересных произведений».
Возможно, эта встреча со знаменитым композитором, маститым симфонистом, сподвигла студента консерватории на дальнейшие поиски музыкальных идей и вдохновила на создание произведений в самых разнообразных жанрах и формах на протяжении многих последующих лет. А пока нужно было продолжать овладевать своей профессией и иногда, помимо учёбы, пробовать на практике освоение композиторских навыков. Так, в годы учёбы в Казани, появилась музыка к спектаклям «Забавный случай» по К. Гольдони и «Снежная королева» по Е. Шварцу. Начинающий композитор-студент уже имел скромный театральный опыт: по просьбе администрации Казанского театра юного зрителя он оркестровал музыку, написанную другим автором к спектаклю «Аленький цветок». За этим и последовательно заказ музыки к вышеупомянутым пьесам (вероятно, «Аленький цветок» им понравился).
Тогда, на рубеже 60-70 годов XX столетия, музыкальная жизнь Казани кипела: туда приехал всемирно известный дирижёр Н. Рахлин и основал симфонический оркестр. Константин, естественно, посещал его концерты.
Время летело быстро, незаметно приближалось завершение учёбы в консерватории. В последние годы студенчества К. Лакина стали появляться крупные музыкальные формы, требующие от него усидчивости, терпения, кропотливого труда и самоотверженности. Даже романтические увлечения отходили на второй план (а они, разумеется, были, но большого влияния на интенсивность композиторской работы К. Лакина не оказывали). На первом плане была твердая цель: стать настоящим мастером своего дела.
И вот, завершён Концерт № 1 для виолончели и симфонического оркестра – дипломная работа К. Лакина. Его исполнение в актовом зале знаменитого Казанского университета стала настоящим «звёздным часом» композитора. Концерт прозвучал в исполнении консерваторского оркестра, солировал преподаватель консерватории Иттаки Габдулхаевич Халитов. Это выступление имело такой бурный успех, что исполнителям устроили овацию, а автора почти несли на руках! Председатель экзаменационной комиссии композитор Борис Александрович Арапов, профессор Ленинградской консерватории, безоговорочно согласился оценить работу новоиспеченного композитора на «отлично с плюсом». Следует заметить, что такое случается на выпускном экзамене редко. Невольно вспоминается подобная ситуация, когда опере С. В. Рахманинова «Алеко» поставил такую же оценку председатель экзаменационной комиссии в Московской консерватории П. И. Чайковский…
Дипломная работа К. Лакина – произведение смешанного жанра, который можно определить как «концерт-симфонию», имеющую три части. 1-я, Allegro energico, продолжая традиции сонатно-симфонического цикла, имеет сонатную форму. Её музыке свойственен героический пафос, насыщенный современным мироощущением. 2-я, Scherzando – музыка остро характерная, шутливая, написанная в сложной трёхчастной форме. 3-я, (финал) уводит в лирико-драматическую плоскость… Этот концерт имел вторую редакцию, созданную в 1975 году, и его впоследствии закупило Министерство Культуры Российской Федерации.
Очевидно, что после блестящего успеха, вызванного исполнением виолончельного концерта, для К. Лакина самым естественным было поступление в аспирантуру. Он продолжал заниматься у профессора А. С. Лемана, сохраняя верность сочинению крупных форм классических жанров. Самой значительной в этот период стала работа над Первой фортепианной сонатой, которой и были завершены годы обучения в аспирантуре. Композиция сонаты сложна, как её содержание, с характерными для К. М. Лакина трагедийно-философскими образами.
В то же время появляется несколько десятков романсов и песен, из которых обращают на себя внимание цикл из 7 романсов на стихи Г. Лонгфелло. Это романтический цикл, в котором сменяют друг друга разные образы и настроения, и где нередко между строк читается более глубокий, иногда, философский смысл. Эмоциональный строй вокального цикла неоднократно меняется. Так, в романсе «Четыре часа утра» господствует спокойный, светлый колорит: выразителен протяженный органный пункт, несколько необычно завершение музыки на неустойчивом, просветлённо звучащем обороте, как бы устремлённом куда-то вверх… В некоторых романсах слышится импрессионистическая зыбкость, игра света и тени, «переливы» противоположных ладов. Самый, пожалуй, яркий – № 7, «Строители», звучащий оптимистично, в духе марша-гимна.
В целом, в музыке цикла сохраняются рамки традиционного классического романсового жанра, в котором музыка и текст взаимосвязаны, каждый романс имеет свою фактуру, присутствует звуковая изобразительность («волны» в романсе «Ручей и морской вал», «блики» в романсе «Вот дом стоит старинный»). Тем не менее, композитор наделяет музыкальный язык романсов современно звучащими диссонансами, вводит моменты гармонической полифункциональности, использует много неожиданных поворотов в музыкальном развитии.
Параллельно с учёбой в аспирантуре К. Лакин преподавал в консерватории гармонию и анализ музыкальных произведений, в основном, у групп студентов-пианистов. Эти занятия продолжались и после выпуска, но затем, волею судьбы (а точнее, музыкального руководства города) он был переведён в Башкирию, в Институт искусств города Уфы, где, по его выражению, «делал всё, работая даже исполняющим обязанности заведующего кафедрой истории, теории, и композиции».
В этом южноуральском городе К. М. Лакин преподавал различные музыкально-теоретические дисциплины сразу в нескольких местах. В Институте искусств он вёл гармонию, анализ и композицию у студентов теоретико-композиторского факультета. Среди них было несколько башкиров, и ему приходилось преодолевать некоторые проблемы национального и языкового характера. В Уфимском музыкальном училище Константин Михайлович преподавал гармонию и ряд других предметов как на дневном, так и на заочном отделениях.
В те годы К. М. Лакин написал концерт для фортепиано и симфонического оркестра – произведение яркое, динамичное. В нём заметно стремление автора соединить классический жанр концерта с современным музыкальном мышлением. Помимо Концерта, в уфимский период Лакин работает над фортепианным циклом «Фантастические пьесы», включающим семь частей. Судя по названию, сочинение является «отголоском» подобного шумановского фортепианного цикла, однако, ничего общего с «Фантастическими пьесами» Р. Шумана сочинение К. Лакина не имеет и его музыкальный язык современен. Тем не менее, традиции композиторского опыта предшествующих поколений здесь проявляются. В частности, произведение задумано как цикл, как единое целое, состоящее из самостоятельных пьес. Подобно многим циклам прошлого, в нём присутствуют интонационные связи-арки. Например, между медленной, пронзительной музыкой третьей части и торжественной, гимнической поступью финала прослушиваются сходные интонации, которые можно рассматривать в качестве лейтмотива.
В музыке цикла перед слушателями и исполнителями являются образы таинственные, порой зловещие, а иногда гротескно-динамичные или игривые, что оправдывает название этого сочинения. Пьесы чередуются по принципу динамического или эмоционального контраста. Программных заголовков они не имеют, что позволяет слушателем и исполнителям воспринимать музыкальные образы субъективно, руководствуясь силой своего воображения и в соответствии со своим настроением. Цикл К. Лакина «Фантастические пьесы» впоследствии неоднократно с успехом исполнялся на концертах в залах Томской и Новосибирской филармоний…
Однако, чрезмерная загруженность не могла пойти даром: здоровье К. Лакина было подорвано, и в 1971 году он возвращается в Томск. Снова К. Лакин в своём горячо любимом городе! С этих пор всё его творчество неразрывно связано с Томском, с родной Сибирью. Опекаемый преданной Галиной Леонтьевной, которая только жила ради здоровья и успехов сына, он, даже не успев окрепнуть, с головой уходит в работу: преподаёт в музыкальном училище гармонию, теорию музыки и композицию и пишет сразу несколько произведений…
70-е ХХ века оказались очень урожайными для К. Лакина на романсы и песни, которые, независимо от темы и содержания, проникнуты человечностью и глубиной. Их автора волнует красота природы, простые и глубокие чувства. Поэтому, вполне понятной оказывается притягивающая его сила поэзии Рубцова («Деревенские ночи», «Улетели листья с тополей»), А. Прокофьева («Зима хрустальная»), М. Лермонтова («Сосна»), Е. Фортеса («Песня о родном крае», «В Томск приходит зима», здесь зима принимает облик Снегурочки), Л. Шикиной («Голос лета»). А несколько лет спустя – «Гроздья рябины» на стихи М. Ускова и «Сияла ночь» на стихи А. Фета.
Среди сочинений К. Лакина есть не только вокальные, но и хоровые. Это, в частности, кантата «Я – человек!» для тенора, смешанного хора, фортепиано, флейты и ударных инструментов на стихи из «Языческой поэмы» мансийского поэта Ю. Н. Шесталова, а несколько лет спустя – песня-кантата «Мы помним этот бой» для смешанного хора и симфонического оркестра.
Кантата «Я – человек!» была специально написана для конкурса «Юнвентус – 75» и с большим успехом исполнялась в Каунасе хоровой капеллой Томского государственного университета. Это трёхчастное монументальное произведение звучит в сопровождении инструментального ансамбля. По воспоминаниям руководителя капеллы, заслуженного деятеля искусств России В. В. Сотникова, «такое сопровождение поначалу шокировало жюри, и зрителей. Представляете: выстроился строгий академический хор, и вдруг на сцене устанавливается барабан, выходит флейтист… В зале послышался смех. Но когда умолкли последние аккорды кантаты, зрители разразились буквально шквалом аплодисментов… Кантата так понравилась, что после концерта нас буквально осаждали желающие получить ноты».
К вокальной музыке К. Лакин обращается постоянно, на протяжении многих лет. Содержание и стиль его вокальных сочинений либо восходят к традициям русской вокальной лирики, либо связаны с Сибирью, с любимым Томском. К первым можно отнести романс на стихи Е. Есенина «Я снова здесь, в семье родной», а также романс на стихи И. Кашежевой «Если помнишь ты» и многие другие. Нужно сказать, что и современная поэзия в музыке К. Лакина звучит с той же простотой, естественностью и гибкостью, какие присущи песням-романсам прошлых веков. Среди таких музыкальных откровений – «Две тропинки» (ст. Л. Воропаевой), «Девичья песня» (ст. В. Фирсова), «У крутого обрыва» (ст. Ю. Панкратова), «Томский вальс» (ст. А. Воскресенского).
Не менее успешной в 70-е годы стала и музыка Лакина для фортепиано, а также ансамблевая музыка с участием фортепиано. Это «Баллада» для альта и фортепиано, Соната для скрипки и фортепиано, «Скерцино» для домры и фортепиано, «Анданте памяти Д. Шостаковича» для виолончели и фортепиано, «Романс» для тромбона и фортепиано, а также фортепианная Соната и сюита «Томские эскизы», музыка которой воссоздаёт картины томской земли. Сюита состоит из четырех частей. 1 – «Кедровые звоны» – близка своим музыкальным решением импрессионизму. В ней преобладает колористическая игра гармоний и регистров. 2 – «Воскресенская гора» – наделена торжественным, величавым характером. Можно предположить, что в ней отражены моменты истории Томска. Здесь взаимодействуют две темы: русская и татарская. 3 – «Деревянные кружева» – своеобразное воплощение в музыке впечатлений от старинной архитектуры деревянного зодчества Томска, решённое также импрессионистическими приемами. 4 – «В Томске – праздник» – жизнеутверждающий финал, в котором звучит «балалаечный» наигрыш, а в музыкальное развитие вплетается мелодия известной песни местного композитора Владимира Лавриненко «К северу от Томска» (эта мелодия уже много лет является «позывными» томского радио).
В этот же период К. Лакин создаёт произведения самых разных жанров, роднит которые романтическая направленность. Это можно понять по названиям: «Баллада», «Новеллетта», «Прелюд», «Романс» и другие. Что же питает композиторское воображение? Прежде всего, лирическое восприятие окружающего мира, красота природы, глубина человеческих чувств, преклонение перед творениями мастеров искусства прошлого, уважительное отношение к традициям классического искусства… При этом Константин Михайлович, создавая тот или иной музыкальный образ, всегда старается найти современные средства выразительности. В этом плане можно сравнить две «Новеллетты», написанные в разное время: одна из них появилась в середине 70-х годов, следующая – около двенадцати лет спустя.
Первая «Новеллетта», посвящена старшему коллеге по музыкальному училищу, преподавателю музыкально-теоретических дисциплин Н. Ф. Овчинникову (1929-2010). Она воспринимается лирическим музыкальным повествованием и вызывает ощущение глубокого размышления, имеет полифоническое развитие. Характер музыки, сдержанный, сосредоточенный. Вторая же «Новеллетта» – более «смелая», острая, современная по своему музыкальному языку и напоминает стиль фортепианных миниатюр С. Прокофьева.
Интересным, выразительным и достойным внимания можно считать «Прелюд», который, как подобает этому жанру, представляет собой несложную пьесу лирического содержания, но, в отличие от аналогичных произведений западноевропейских авторов, имеет подчёркнутый русский характер. Кто-то из почитателей музыки К. Лакина даже сравнил его с живописными творениями И. Левитана.
Романтические тенденции продолжаются и в последующие годы творчества К. М. Лакина в большинстве интересующих его жанров. Они проявляются, в частности, в пьесах с программными названиями: «Созерцание», «Меланхолия», «То был не сон». Но, в то же время, эти пьесы звучат очень по-современному.
В 1980-м году К. Лакин становиться членом Союза советских композиторов, что, с одной стороны, им было воспринято с воодушевлением, но, одновременно, мобилизовало его нравственную ответственность перед отечественной музыкально культурой, которую, как он думает и чувствует, в любых условиях нужно сохранять и совершенствовать.
В 80-е годы К. Лакин обращается к более крупным составам – к оркестровой и ансамблевой музыке. Параллельно он работает и с оркестром русских народных инструментов Томского музыкального училища, и с ансамблем скрипачей Томского государственного университета. Для первого из них были написаны «Праздничная увертюра», «Песня» и (позднее) «Русская пляска». Заметим, что название «Песня» и «Романс» встречаются у К. Лакина постоянно, и вовсе не в вокальной, а в инструментальной музыке, что лишний раз подтверждает преобладание в его произведениях романтической линии. Перечислим подобные сочинения: «Романс для тромбона», «Песнь доброты» для виолончели и фортепиано, «Романс для скрипки и фортепиано», «Осенняя песнь» для скрипки и фортепиано. Сюда можно добавить и другие «вокальные» названия инструментальных пьес: «Меланхолическая серенада», «Маленькая серенада», «Ария».
Из многочисленных пьес наиболее любимой для автора стала «Осенняя песнь», в которой (как и в подобной пьесе П. И. Чайковского из «Времён года») задумчивая, красивая, широкого дыхания мелодия создает печальное настроение. Глубоко трогают душу в этой пьесе красочные, романтические гармонии…
Нельзя не заметить обилия в музыке К. М. Лакина этого периода произведений для скрипки или с её участием, и это не случайно: жена – скрипачка, но главное – долгожданный и единственный его сын Александр, стал скрипачом. Когда он еще был маленьким Сашенькой и только начинал учиться игре на скрипке, уже тогда отец сочинял для него сначала детские пьесы, а затем, по мере его взросления, и более сложные, объёмные сочинения. Так появилось два «детских» концерта для скрипки с оркестром, а затем – ещё три, уже полноценных, достойных смычка зрелого профессионала. Нужно сказать, что одно из самых знаменательных событий в музыкальной судьбе Лакиных связано с выступлением четырнадцатилетнего Саши в зале Томской областной филармонии, блестяще исполнившим Концерт для скрипки с оркестром своего отца.
К. М. Лакин не мог не быть «втянутым» в работу ранее упомянутого ансамбля скрипачей Томского университета, поскольку Жанна Вениаминовна Рыбакова (его жена и соратник) большую часть своей творческой жизни работает с этим ансамблем концертмейстером скрипичной группы. Складывается впечатление, что, создавая музыку для этого коллектива, композитор ощущает абсолютную свободу в воплощении своих замыслов. Он экспериментирует, обращаясь то к стилю классическому («Ария», «Прелюдия и фуга»), то к романтическому («Романтический марш», «Безбрежное июньское небо»), то к более современному («Рэгтайм», «Ты, я и джаз», «Танго-блюз»).
Пьесу «Ты, я и джаз» К. М. Лакин определил как «миниатюру с пряными звуками джаза. Это интимная пьеса. Джаз здесь, скорее, символичный, лирический». Немудрено такое отношение автора к своему творению, ведь он посвятил его любимой жене – Жанне Рыбаковой. Судьба свела этих двух талантливых и трудолюбивых людей необычно, романтично и совершенно случайно: однажды они оказались в одном такси. Поскольку Жанна торопилась в одну из общеобразовательных школ, он решил, что она – учительница, на что получил уклончивый ответ: «Почти!» Сам же сказал: «О своей профессии я, пожалуй, умолчу». А позднее они стали видеться на концертах и уже всё знали друг о друге…
Экспериментировать в создаваемой музыке К. Лакину помогала сама Судьба. Дело в том, что «доверие» к его партитурам у исполнителей иногда возникало не сразу. Так, известный дирижер Илмар Лапиньш, приехавший в Томск на постоянную работу 80-годы, после знакомства с К. Лакиным, попросил композитора написать какую-нибудь пьесу для оркестра. Понимая, что это своего рода «экзамен», Константан Михайлович не обиделся, однако… проявил в ответ своеобразный юмор, представив на суд маэстро «Дифирамб» для необычного исполнительского состава: шести кларнетов, бас-кларнета, струнного оркестра и литавр, не использую никаких других деревянных духовых и ударных инструментов. «Дифирамб» понравился, и с тех пор многие произведения К. Лакина постоянно исполняются в концертных залах Томской филармонии.
Для коллег-преподавателей в Томском музыкальном колледже, деятельность Константина Михайловича иногда кажется не слишком активной, поскольку они в нём могут видеть только педагога, да и то не слишком компанейского. На самом деле, он не очень общителен потому, что работает параллельно по нескольким направлениям: кроме преподавания К. Лакин много лет связан и с ансамблем скрипачей, и с Томским академическим симфоническим оркестром областной филармонии, и с другими томскими коллективами. Две его симфонии, все инструментальные концерты, «Концертная увертюра», симфоническая поэма «Песнь о Сибири» и много других произведений были исполнены и периодически исполняются с большим успехом этим оркестром, а также оркестром народных инструментов томского музыкального колледжа имени Э. В. Денисова.
Среди монументальных сочинений К. М. Лакина можно отметить созданную в честь 400-летия Томска симфонию – сюиту «Томск», состоящую из шести частей. Вообще, следует заметить, что если в 70-е годы в сочинениях К. М. Лакина преобладали вокальные жанры, то в 80-х и 90-х годах предпочтение отдавалась крупным формам симфонических произведений. Так, за несколько лет были написаны четыре Концерта для скрипки с оркестром, второй виолончельный концерт, вышеупомянутые две симфонии, «Концертная увертюра» и симфоническая поэма «Песнь о Сибири». Последнее сочинение – эпическая драма, повествующая о прекрасной, но суровой природе этого края, о его сильных, красивых людях, об их нелёгкой судьбе, о борьбе с природной стихией и жизненными невзгодами и, в то же время, имеющих духовные силы «растворяться» в прекрасном…
По мере знакомства с творчеством К. М. Лакина становиться ясно, что именно скрипке композитор уделяет особое внимание: большинство скрипичных концертов в дальнейшем будут исполнены сыном Александром, а первый концерт многократно исполнялся солистом и концертмейстером Томского академического симфонического оркестра, Народным артистом РФ Сергеем Зеленкиным.
Завершение ХХ века в творчестве К. М. Лакина было очень плодотворным. Он пишет множество произведений самых различных жанров и настроений, среди которых музыка камерная и симфоническая, сольная и ансамблевая, вокальная и инструментальная. В частности, потрясает своей трагедийностью Второй концерт для виолончели с оркестром. Он не совсем обычен своей одночастностью, и это усиливает его драматическую динамику. Необычно завершение концерта – резким «выстрелом в висок», по выражению самого автора музыки. Этот виолончельный концерт, как и Первый, был неоднократно и успешно исполнен заслуженным артистом РФ В. В. Максимовым.
Творческая интенсивность и плодовитость продолжается у К. М. Лакина и в первые десятилетия XXI века, но несколько смещается акцент композиторского амплуа: создаются произведения, в основном, небольших и средних форм – для фортепиано, для скрипки solo (каприсы), для ансамбля скрипачей, а также камерно-вокальная лирика. В то же время, композитор не оставляет работу над крупными произведениями. Так, им были написаны «Фантазия для альта и симфонического оркестра», Симфоническая сюита «Томск», Пятый скрипичный концерт, Третья симфония с солирующим роялем.
Невозможно не сказать о том, что К. М. Лакин, при внешнем его спокойствии, всю жизнь находится в очень активном творческом тонусе: помимо композиции, преподавательской работы, содружества с ансамблем скрипачей, фортепианным трио Центра культуры и хоровой капеллой Томского государственного университета, он неоднократно выступал на страницах местной прессы со статьями, заметками о музыкальной жизни города и области.
Независимо от того, с кем ему приходится общаться, Константин Михайлович всегда проявляет терпимость, коммуникабельность, он очень прост и доброжелателен в отношениях со всеми. В одной из своих статей он с благодарностью вспоминает о содружестве с участниками одного ансамбля: «Это отзывчивые люди, люди доброй души, влюблённые в своё дело! Творческий контакт с музыкантами очень полезен, так как ни от кого другого я не могу услышать столько ценных замечаний, касающихся приёмов игры на струнных инструментах». Такое взаимопонимание с музыкантами всегда давало свои положительные результаты.
В творческой судьбе К. Лакина принимали участие, кроме томских музыкантов, также уже ушедшие из жизни композиторы А. Муров, Э. Денисов, на официальном уровне с ним общался Т. Хренников. Его музыка не писалась «в стол», а воплощалась и воплощается в живую практическую творческую жизнь…
Томичи хорошо знают К. Лакина, любят слушать и исполнять музыку своего композитора. К сожалению, из его солидного творческого наследия значительная часть произведений до сих пор не опубликована, многие партитуры находятся в рукописном варианте. Да, наверное, не просто добиться того, чтобы созданное произведение получило право на жизнь, в том числе и в печатном виде. Но К. М. Лакин никогда не стремился к дешёвой популярности. Он творил и творит, прежде всего, для собственного морального удовлетворения.
Эту же творческую установку он прививал и продолжает прививать своим ученикам. Некоторые из них закончили консерватории и уже нашли себя в композиторской деятельности. Среди них можно назвать Марину Кощееву, которая живет в Ростове-на-Дону и также является членом Союза композиторов России; Алексея Пиоттуха, артиста Томской областной государственной филармонии, сочетающего композиторскую работу с концертной деятельностью домриста. Хорошо проявил себя в композиции, будучи одновременно дирижёром хора, Игорь Кинсбруннер. Композиторский факультет Московской консерватории окончил Георгий Дорохов, увлёкшийся авангардистским направлением; в Санкт-Петербургской консерватории, совмещая композиторскую специальность с обучением игре на органе, училась Елизавета Батракова…
Многие студенты разных музыкальных специальностей занимались и занимаются в Томском музыкальном колледже композиции в классе К. Лакина факультативно. Все они – талантливые люди, имеющие шансы стать настоящими композиторами, достойными преемниками своего учителя. Им, бесспорно, повезло с преподавателем в плане приобретения и совершенствования композиторских навыков…
Томский поэт А. Казанцев посвятил нашему композитору своё шутливое стихотворение – эпиграмму:
Сроду не был он двояким, но всегда един (хитрец!)
Константин Михалыч Лакин, дивный музыке творец!
Он один (грустна реальность!), но совсем не от того
Самобытность, уникальность и единственность его.
Наделённый природным талантом, трудолюбием, этот незаурядный и очень светлый человек, всегда отличался и отличается добротой, и глубокой порядочностью. Для него главное – служить искусству и человеку. Его музыка всегда повествует о чистоте, честности и внутренней свободе.
Кстати, имя «Константин» (от «константа» – постоянство) для Лакина стало знаковым, ибо вполне соответствует этому независимому, убеждённому в своих взглядах на мир человеку, ни при каких обстоятельствах не изменяющему своим моральным и эстетическим принципам.
© «Академическая музыка Сибири», оформление, редакция, 2011-2014